Утром, мы долго растирали застывшие суставы и грели ботинки, смёрзшиеся за ночь. Мысль о Борисе не давала мне покоя, и я с тревогой смотрел на вершину. Ребята предлагали мне выпить компот, но вид у них был довольно странный – глаза лихорадочно блестели и руки дрожали. Одна из женщин шепнула мне: «Не пей, в нём наркотик!
». И я вдруг предложил: Вы ребята крепкие, не хотите взойти на вершину? Трое смельчаков нашлось, и я с облегчением вздохнул. Где-то там наверху мой друг, возможно, нуждается в помощи? Задумано – сделано. Мы уже шагаем вчетвером к вершине. Следы от вчерашнего восхождения остались, и я с нетерпением рвусь вверх, оглядываясь на своих товарищей. Когда я ухожу достаточно далеко, они глотают таблетки и быстро меня догоняют. Наркотик,…но это не для меня. На моё удивление, высота набирается достаточно быстро, я не испытываю «горняшки» и рвусь вперёд. Вскоре мы достигли места расставания с Борисом, и я уже иду по его следам. Доходим до странного места в виде причудливой арки. За ней вертикальная стенка метра три. Ребята без кошек. Я рублю для них ступени, снег летит вниз. И вдруг я слышу от них – мы дальше не пойдём. Мы не альпинисты и это не Крым! Боже, да в Крыму есть маршруты гораздо сложнее этого! Я убеждаю их, осталось каких-то несколько сотен метров. Уникальная возможность взойти на восточную вершину Эльбруса. Нет и всё! Ах, кончились таблетки, подумал я и заметил им, что следует идти только по следам, никуда не сворачивая. Другого пути нет, по крайней мере, для них. На склон наползали тучи и вскоре уже, ничего нельзя было разглядеть. Благо, Борькины следы было видно и я, не задумываясь, пошёл вверх. Вскоре я подошёл к туру. Прочитал надпись: Восточная вершина. Рядом лежал Борьки футляр от фотоаппарата. Я взял его в качестве доказательства, что я был на вершине и беспокоился о нём. Мне было немножечко стыдно за своё вчерашнее «малодушие», но я твёрдо знал, что я не дойду. А, кому нужен мой труп? Пошёл снег и я «рванул» вниз, боясь, что следы занесёт. Я бежал изо всех сил, страх подгонял меня и вскоре я уже летел вниз по крутому снежному склону все, разгоняясь и разгоняясь! Я перевернулся на живот и всем телом налёг на ледоруб. Меня подбрасывало и било о твёрдый наст, но я вцепился в ледоруб мёртвой хваткой, как единственной ниточки, связывающей меня с жизнью. С трудом остановился, встал. Коленки дрожали. В разрывах туч, я далеко внизу видел окончание своего полёта. Я с благодарностью посмотрел на ледоруб. Боже мой, кивок из арматурной стали разогнулся и смешно смотрел вверх. Волосы на моей голове зашевелились, а если б он сломался! На сколько же я улетел вниз? Я посмотрел на Ачкерьякольский поток. Достаточно! Ибо я видел в разрывах облаков фигуры моих товарищей спускавшихся вниз. Они шли прямо в объятия кара. Я закричал, что было мочи, стойте! Они остановились. Слава богу, услышали. И, почему они ещё здесь? Они давно должны быть внизу у палаток. Их просто накрыло тучей, и они пережидали непогоду. Дальше уже спуск был «без проблем» для меня и я, глиссируя на ногах, быстро их нагнал. Они с удивлением смотрели на мою технику спуска, и один попробовал, но упал, под дружный смех товарищей. Тогда я им предложил спускаться на пятой точке и это им понравилось. Когда мы спустились к палаткам, их «нейлоновые задницы» оказались в лохмотьях! Я быстренько ретировался, поблагодарив всех за гостеприимство. Время ещё было достаточно для моего возвращения «домой». Мне пожелали удачи, и я шагнул в неизбежность.После выпавшего снега следов не осталось, поэтому я побоялся идти по леднику, памятуя об участи крымчанки. Спустился по потоку и довольно успешно, пока не дошёл до подножия. Здесь меня ждал ледник, поделенный на кубики. Так, перепрыгивая через трещины, я оказался на таком кубике, который был окружён со всех сторон четырёхметровыми разрывами. Я с отчаянием посмотрел назад. Следов нет! По поверхности ледника текла вода, проваливаясь в трещины. Как я сюда забрёл? (Кстати, в такие ситуации, я попадал, и не один раз в своёй жизни). И не только в горах. Главное – не сдрейфить, держать себя «в руках» и «холодно мыслить». Вот вроде бы снежный мост, просевший снег грязного цвета. Прощупал ледорубом, вроде держит. А, была, не была, и шагнул вперёд. И тут же, провалился по пояс и заскользил дальше по неровной поверхности трещины. Успел развернуться и вонзить мой изувеченный кивок ледоруба в лёд. Осторожно вылез на туже «льдину». Чёрт тебя побери! Что, так и будешь держать меня в плену? Сел прямо в лужу, и увидел рядом скрученный в рулет спальник! В замешательстве посмотрел вокруг. Никаких следов. После, посмотрел на небо, молча спросив бога: «Послал мне спальник для ночёвки?». Бог мне ничего не ответил. Сомнений не было – или, или. Я встал, перекинул спальник через трещину (чтобы не было соблазна переночевать), проводил взглядом и представил, что это я. Отошёл назад метра на три (большего кубик не позволял), «разогнался» и прыгнул, и оказался рядом со спальником. Я, перепрыгнул! Я понимаю, это страх преувеличивает опасность. Надо просто страх преодолеть, ведь утонуть можно и в луже. Подойдя к краю обрыва, я увидел внизу, совсем рядом, нашу палатку. Не сдерживая эмоций, я закричал от радости, сел на пятую точку и вот я уже рядом с палаткой. Палатка была похожа на гриб. Снег вокруг стаял за три дня почти на метр. Растяжки висели в воздухе. Палатка, как раненая птица, трепетала полотнищем, удерживаясь на покосившихся распорках. Днище её вмёрзло в лёд. Я её, как любимое дитя, освободил из заточения, просушил всё и поставил на новое место. Как раз вовремя! Наступали сумерки. Я залез в спальник, выпил медицинского спирта, чтобы снять стресс. Приятное тепло закружило мне голову, и я заснул…
Мне снилось поле с волнующейся пшеницей, я ребёнком бегу босяком и кто-то меня настойчиво зовёт к себе: «Володя! Володя!». Я, просыпаюсь, снаружи воет ветер и в его вое, я слышу: «Володя! Володя!». Я дёргаю себя за нос! Неужели спирт? Или я сошёл с ума? Я, выскакиваю с палатки, в трусах и босяком, и кричу: «Если ты не дьявол, подай мне какой нибудь знак!». На перевале Ирик-чат чёркает спичка! Я, жду. Огонёк от спички приближается всё ближе и ближе и из темноты появляется Борис, хватает меня в охапку и вдруг замечает, что я стою практически голый на ледяном ветру. Мы залазим в палатку, выпиваем спирт и говорим и говорим. И, курим и курим одну сигарету за другой. Надо же! Самым ближайшим путём за сигаретами в Терскол, оказались две вершины Эльбруса!!!
На другой день мы блаженствовали, приводили в порядок вещи и себя. Прилетел вертолёт (он и раньше кружился над нашей палаткой, что я наблюдал сверху), мы приветственно помахали ему руками, и он улетел. Вечером обсуждался план дальнейших действий. Решили траверсировать склон восточной вершины, зайти с северо-восточной стороны Эльбруса, подняться на седловину, а с неё на западную вершину. Господи, не хватает нам приключений? Но, до конца отпуска ещё недели три…
Свежие комментарии